Новая политическая обстановка, сложившаяся после свержения режима С. Хусейна в Ираке, привела к изменению баланса сил в регионе Ближнего Востока и поведенческого стереотипа ближневосточных государств, одним из которых является Иран.

На протяжении ряда последних лет серьезное влияние на формирование внешней политики ИРИ оказывала внутриполитическая обстановка и борьба между реформаторской частью правящей элиты, деятельность которой обычно ассоциировалась с именем президента М. Хатами, и консервативными силами в иранском руководстве во главе, как принято считать, с А. Хаменеи. Отказ консервативно настроенных клерикалов, контролирующих ключевые посты в правительстве, армии и спецслужбах, от углубления реформ и пассивная в целом позиция президента М. Хатами в вопросе противодействия консервативным силам (которая особо рельефно проявилась в ходе его выступления перед студентами в сентябре 2003 г.) ведут к определенной эрозии внутренних опор власти и появлению нового «центра сил» на внутриполитической арене ИРИ. Социальная база этого «центра сил» представлена, в основном, студенчеством и маргинальными слоями иранского общества. На сегодня они слабо оформлены в организационно-политическом отношении и поэтому не могут пока оказывать серьезного воздействия на процесс реформ. В значительной степени эти слои иранского общества являются объектом манипуляции тех или иных сил в правящей элите ИРИ в целях мобилизации на решение задач в интересах определенных властных группировок. Поэтому реформаторское движение в Иране сегодня носит скорее элитарный характер и не имеет прочных корней в широких слоях иранского общества.

Наиболее видные сторонники реформ являются представителями властной элиты общества, сформировавшейся в условиях исламского государства. Однако в последнее время все большее влияние на ход реформ в Иране оказывает державшаяся прежде в тени группа бывших высокопоставленных представителей иранских силовых ведомств. Одним из видных представителей этой группы является бывший офицер контрразведки Сайд Хаджарян. Именно ему приписывают заслугу в создании в 1989 г. Центра стратегических исследований (ЦСИ), который сегодня служит своеобразным «мозговым центром» для МИД, Высшего совета национальной безопасности ИРИ, а также лабораторией реформаторских идей. В работе ЦСИ задействованы бывшие высокопоставленные офицеры разведки КСИР (Акбар Гянджи, Хамид Реза, Джалай Пур, Мохсен Армии, Мохсен Мохдави и др.). Многие из этих политических деятелей служили за рубежом. Так, М. Пур, который в начале 80-х годов был послом в Сирии, считается одним из организаторов ливанской «Хезболлы», а М. Армии с 1983 по 1989 гг. служил в штабе КСИР в Ливане и в определенной степени участвовал в выработке внешнеполитического курса ИРИ. В тесном контакте с ЦСИ действуют представляющие реформаторские круги иранского духовенства такие организации, как Меджлис Роханиюн Мобарез (Ассамблея борющегося духовенства), одним из лидеров которой является бывший министр внутренних дел ИРИ Али Акбар Мохташеми Пур. Эта группа имеет свою концепцию реформирования иранского общества и стремится к укреплению собственных позиций во властных иранских структурах с тем, чтобы в дальнейшем попытаться возглавить общественное движение в поддержку реформ. Деятельность данной группы особенно активизировалась по мере усиления вмешательства США в политические процессы в регионе Центральной Азии и Ближнего Востока. Иракская война и ее последствия для всего ближневосточного региона и Ирана, в частности, вызывают опасения у этих политических функционеров в том, что дальнейшее обострение соперничества в правящей иранской элите может привести к дестабилизации власти в ИРИ и неконтролируемому выходу на политическую арену новых социальных сил (недавние события в Саудовской Аравии косвенно подтверждают подобные опасения).

В этой связи названные группировки стремятся усилить свое влияние на ход реформ и определить основные контуры внешнеполитической линии ИРИ, это стало особенно заметно по мере приближения парламентских выборов (февраль 2004 г). Некоторые представители консервативных кругов начинают проявлять больше прагматизма в подходе к реформам, признавая их историческую неизбежность и опасаясь, что в случае отсутствия должной гибкости, они рискуют, в конечном итоге, оказаться на обочине политических процессов. Неоконсервативные элементы иранского духовенства, придерживающиеся либерального направления в исламе, начинают постепенно дистанцироваться от сторонников жесткой линии и ищут союза с реформаторскими кругами. В случае укрепления данной тенденции это может снизить политическую напряженность в обществе в предвыборный период и обеспечить успех реформаторского движения в ИРИ.

Присутствие американских войск в Ираке вызывает серьезные опасения у иранского руководства. Иран опасается, что это может привести, в конечном итоге, к окружению его проамериканскими режимами в случае укрепления правительства Карзая в Афганистане, развития военно-политического союза США с Турцией, Пакистаном и странами Центральной Азии, усиления американского присутствия в Саудовской Аравии и других монархиях Персидского залива. Иран также опасается, что инициированная США война с Ираком имеет своей дальней целью изменение сложившейся конфигурации «центров сил» в ОПЕК и в целом на мировых рынках нефти не в пользу Ирана. ИРИ считает, что, оккупировав Ирак, США могут попытаться превратить его в нефтяную сверхдержаву, чтобы снизить роль Саудовской Аравии в ОПЕК и таким образом поставить под свой контроль эту организацию. Об этом, в частности, заявил X. Рафсанджани во время встречи с министром иностранных дел РФ И. Ивановым в марте 2003 г.

Сложившиеся политические реалии в регионе оказывают неоднозначное влияние на политику соперничающих группировок в иранском руководстве. Если сторонники М. Хатами проявляют больше гибкости и инициативы в поисках компромиссов и диалога с США, то консервативные элементы правящей духовной элиты, напуганные военными успехами США, пытаются активизировать усилия по эксплуатации антиамериканских настроений внутри страны и в арабском мире с целью ограничить американское присутствие в Персидском заливе. В тактическом плане иракская война и американские планы по переустройству ближневосточного региона могут укрепить консервативное направление во внешней политике ИРИ. Но в то же время факты свидетельствуют о том, что идет поиск новых подходов к выработке внешнеполитического курса Ирана. Так, если А. Хаменеи в ходе пятничной проповеди сразу же вслед за падением Багдада в своем обращении на арабском языке к иранскому народу и всему арабскому миру продолжал демонстрировать враждебное отношение к США, то бывший президент ИРИ X. Рафсанджани придерживался более реалистичных взглядов в отношении внешней политики Ирана. В интервью иранской газете «Рахбар» – печатному органу ЦСИ – X. Рафсанджани не исключил возможности изменений в традиционно враждебном отношении Ирана к США и Египту. Он подчеркнул, что действительно существуют проблемы в отношении Ирана с США, рядом арабских стран (Египет), но они уходят корнями еще во времена Хомейни. В настоящее же время «Виляете факих» имеет свое видение этой проблемы. Рафсанджани отметил, что хотя США по-прежнему рассматриваются как фактор угрозы для Ирана, изменение тактических внешнеполитических установок ИРИ могло бы укрепить региональные международные позиции Ирана.

Этим своим заявлением Х. Рафсанджани попытался несколько смягчить позицию, занятую Хаменеи в отношении США. Вместе с тем выступление Рафсанджани является определенной реакцией иранского руководства на усилившийся нажим США на Иран, особенно в вопросах разработки и создания ракетно-ядерной программы ИРИ. Заявление, сделанное X. Рафсанджани, идет дальше предыдущих высказываний большинства иранских лидеров и свидетельствует о некотором пересмотре приоритетов внешнеполитического курса ИРИ. Что это не случайное заявление бывшего президента, подтверждают и интервью, данное Рафсанджани агентству IRNA, где он подчеркнул, что МИД ИРИ может вести самостоятельную внешнюю политику без одобрения других органов власти (имеются в виду органы духовенства). При этом он ссылался на слова А. Хаменеи о том, что самые важные религиозные обязанности иранцев могут быть пересмотрены с учетом требований системы государственного устройства и необходимости приспособления к современным обстоятельствам. «Наша идеология гибкая, – заявил Рафсанджани. – Ввергнуть страну в хаос, мотивируя это соображениями ислама, не имеет ничего общего с религией». Рафсанджани считает, что проблемы в отношениях с США могут решаться двумя путями. Путем референдума и последующей ратификации его меджлисом и «Велаяте факих» и посредством передачи этой проблемы для решения в Совет по целесообразности, который и определит, в чем состоит национальный интерес Ирана. Конечно, мнение Совета также должно быть одобрено «Велаяте факих». Рафсанджани добавил, что МИД должен ускорить процесс принятия решений по этим важным вопросам.

Американское присутствие в Ираке оказывает серьезное влияние на формирование основных направлений внешней политики ИРИ в отношении Ирака. За последнее время позиция ИРИ по Ираку неоднократно менялась от резкого неприятия силового вмешательства США до активного нейтралитета накануне войны и просто нейтралитета в ходе военных действий. С одной стороны, Иран рассматривал свержение режима С.Хусейна в качестве определенного позитивного фактора – удаления военной угрозы. С другой, сохраняющееся военно-политиче-ское присутствие США на границе с Ираном представляет несомненную угрозу для безопасности ИРИ. В этих условиях иранское руководство предпочитает занимать выжидательную позицию в отношении планов США создания нового Ирака и воздерживается от явных сигналов своим сторонникам в Ираке по вопросу о поддержке политики коалиционных властей. При этом определенную роль в своей ближневосточной политике, в том числе в отношении Ирака, Иран отводит влиянию и значению шиитских общин. У Ирана имеются долгосрочные интересы в отношении шиитской общины в Ираке. Этот интерес базируется на религиозной общности, идеологической основе, на политических и экономических соображениях. Иран приветствует укрепление иракских религиозных шиитских структур. Ослабление Ирака означает усиление роли Ирана в Персидском заливе. С точки зрения экономики, это увеличение нефтедобычи, более выгодное распределение квот в ОПЕК, а также возврат к неурегулированным вопросам репараций времен ирано-иракской войны и пересмотр пограничных проблем Шатт-аль-Араба. Иранская политика в отношении шиитской общины Ирака определяется стремлением ИРИ иметь на своих границах дружественный Ирак с сильным шиитским элементом во властных структурах.

Однако эту политическую линию Иран сможет проводить только крайне осторожно из-за необходимости сохранения дружественных отношений с арабскими монархиями Персидского залива и стремления избежать конфронтации с США в вопросах развития своего ракетно-ядерного оружия. Возможность усиления шиитского сепаратизма в Ираке вызывает озабоченность у руководства арабских монархий, по их оценкам, это может привести к нарушению баланса сил в Персидском заливе и укреплению там иранского влияния. В связи с этим очень своевременно прозвучало заявление президента Ирана М.Хатами во время его визита на Ближний Восток в мае 2003 г. На митинге в Бейруте он заявил, что Иран не поддерживает идею любого конфессионализма в устройстве будущей власти в Ираке. Иран заинтересован в интернационализации усилий международного сообщества в создании нового Ирака и в скорейшем выводе сил коалиции из Ирака и стран ССАГПЗ. В этом интересы России и Ирана совпадают. Война в Ираке и свержение правящего там режима нанесли серьезный урон экономическим интересам ряда крупных российских компаний, многие из которых, прежде всего нефтяные, связывали свое будущее с деятельностью в этой стране. Конечно, только этим не исчерпывается весь потенциал российско-иранских отношений.

Вместе с тем Иран опасается, что падение режима Хусейна может в перспективе ослабить роль Ирана как духовного центра шиизма в мире и регионе. После прихода к власти в Ираке режима С. Хусейна шиитские духовные лидеры вынуждены были выехать из религиозных центров Ирака (Неджеф, Кербела) и обосноваться в Куме. С этого времени Кум превратился в мировой духовный центр шиизма. Поэтому Иран и его духовенство стремятся сохранить за собой эту роль и укрепить легитимную основу своих претензий на лидерство. Это особенно важно, когда в самом Иране все чаще предпринимаются попытки подвергнуть ревизии роль института «Велаяте факих» в государственной системе страны. Одним из косвенных подтверждений этих опасений иранского духовенства могут служить наметившиеся накануне войны в Ираке разногласия между духовными лидерами ИРИ и духовным лидером «Хезболла» шейхом Фадлаллой, который ориентирован на Неджеф в большей степени, чем на Кум, и имеет особые отношения с Дамаском. По сообщениям арабской прессы, клерикальное руководство ИРИ даже планировало физическое устранение Фадлаллы, чье влияние стало активно распространяться среди шиитов. Конфликт между Фадлаллой и духовным руководством ИРИ возник в результате выпущенных им в начале 2003 г. фетв, в которых этот шейх крайне негативно высказался против США и переустройства Ирака, что не согласовывалось с позицией нейтралитета, занятой Ираном в связи с войной в Ираке. С учетом близких отношений Фадлаллы с сирийским руководством Иран обвинил духовного шейха «Хезболлы» в том, что он был косвенно повинен в расколе шиитской общины Ливана и изменении ее позиций в отношении войны в Ираке. Высказывания генсека «Хезболлы» X. Насраллы в отличие от резких антиамериканских заявлений Фадлаллы, напротив, отличались умеренностью и больше соответствовали позиции нейтралитета, занятой иранским руководством. В этих условиях сирийский президент Б. Асад отменил свой визит в Тегеран в январе 2003 г. из-за несогласия с нейтральной позицией Ирана в отношении американских планов нападения на Ирак, что не могло не отразиться на сирийско-иранских отношениях в этот политически сложный период.

Все это вызывает особое беспокойство у иранского руководства, в частности, в вопросе ближневосточного урегулирования. Если США смогут разблокировать процесс ближневосточного урегулирования по своему сценарию, то это может привести к изменению баланса сил в регионе не в пользу ИРИ. Усилившийся после окончания боевых действий в Иране нажим США на Сирию, являющуюся одним из главных арабских союзников Ирана, вызывает озабоченность иранского руководства. Не случайно накануне визита госсекретаря США К.Пауэлла в Сирию в Дамаск и Ливан прибыл заместитель министра иностранных дел ИРИ М. Садр, который провел переговоры с сирийским и ливанским руководством и передал твердое намерение Тегерана поддерживать исламское сопротивление на юге Ливана и в Палестине. Иран заинтересован в укреплении союза с Дамаском и Бейрутом в целях упрочения своих позиций в этом регионе. В случае, если Сирия и Ливан согласятся с требованием США о разоружении «Хезболлы» и пересмотрят свои отношения с радикальными исламскими и палестинскими организациями, это существенно ослабит влияние ИРИ на политические процессы в ближневосточном регионе. Иран опасается, что в американских планах имеется намерение попытаться полностью изолировать ИРИ от ближневосточных политических процессов, что, несомненно, окажет серьезное влияние на развитие внутриполитической ситуации в Иране. Поэтому ближневосточное направление внешней политики ИРИ остается одним из основных императивов внешнеполитического курса Ирана на сегодняшний день.

Основным содержанием политики США в отношении Ирана является не допустить вмешательства ИРИ в процесс переустройства Ближнего Востока с тем, чтобы Иран не стал моделью для государств арабского мира. Война в Ираке продемонстрировала, что авторитарный режим С.Хусейна не пользовался поддержкой народа, а национальные вооруженные силы оказались неэффективны с точки зрения защиты суверенитета страны. Быстрая победа коалиционных сил в Ираке была в значительной мере обусловлена тем обстоятельством, что правящий режим не имел глубоких корней в народе, и иракцы в массе своей не встали на его защиту. Даже шиитское духовенство Ирака не выпустило ни одной фетвы с призывом к борьбе против войск коалиции.

С учетом того, что авторитарный характер власти в большинстве монархий Персидского залива имеет в большей или меньшей степени черты, схожие с режимом в соседнем Ираке, эти страны сталкиваются со сложной проблемой выбора своего дальнейшего пути развития. В аравийских общественных кругах усиливаются позиции сторонников реформ и изменения сложившейся властной конфигурации собственными силами, не дожидаясь «помощи» от США. Пример Ирана, чья система власти по сравнению с некоторыми арабскими режимами продемонстрировала большую самостоятельность и устойчивость, может стать образцом для некоторых отрядов реформаторских движений, что представляет для США определенную проблему. США не могут оказать столь эффективное воздействие на ход внутриполитических процессов в ИРИ и поэтому вынуждены считаться с «иранским фактором» в своей ближневосточной политике. В этих условиях США будут оказывать давление на Иран, однако вряд ли прибегнут к использованию силы, поскольку политическая роль США на Ближнем Востоке будет тогда сведена к нулю, и Америке придется реализовывать свою политику в регионе исключительно военными средствами. Белый дом причисляет Иран к «оси зла», но единого взгляда на эту проблему в американских правящих кругах нет. Если одни обвиняют Иран в стремлении создать оружие массового поражения и оказать помощь радикальным исламским группировкам, то другие считают, что Иран переживает сложный период трансформации, перехода от воинственной фазы исламской революции к более умеренному и либеральному режиму, символом которого является президент М. Хатами. В Иране в условиях теократического режима формируется гражданское общество, существует свобода дискуссий и относительный плюрализм мнений.

В противовес американской политике силы в Ираке и регионе в целом президент ИРИ М.Хатами в ходе своего недавнего визита на Ближний Восток противопоставил политику «диалога цивилизаций». Выступая в Бейруте, он дал ясно понять, что несмотря на то, что принципиальные положения внешней политики ИРИ в регионе остаются прежними (поддержка сопротивления юга Ливана, справедливые решения палестинской проблемы и т.д.), средства ее реализации будут меняться, и сделал упор на политические и гуманитарные способы решения этой проблемы.

В последнее время в отношении Ирана с арабскими монархиями Персидского залива наметился существенный прогресс. В октябре 2002 г. Иран подписал соглашение о безопасности с Кувейтом, аналогичное ранее заключенному с Саудовской Аравией, весьма результативным стал визит короля Бахрейна в Иран. Идут переговоры об островах и т.д. Другим важным направлением внешней политики ИРИ в регионе является проблема ближневосточного урегулирования и создания палестинского государства. Все большее значение приобретают отношения Ирана с участниками ближневосточного процесса, прежде всего с Египтом, который активно участвует наряду с США и Израилем в разрешении палестинского вопроса.

Отношения Ирана с крупнейшей арабской страной Египтом пока полностью не восстановлены. Несмотря на то, что начиная с 1992 г. наметились позитивные тенденции в развитии двусторонних связей, они ограничиваются научно-культурной сферой. Дипломатические отношения в полном объеме не возобновлены. Египет считает, что поскольку Иран стал инициатором разрыва дипломатических отношений в 1986 г., то он и должен проявить активность в их восстановлении. В то же время консервативные круги духовенства ИРИ настороженно относятся к Египту из-за его отношений с США и Израилем. Так, принятое в октябре 2002 г. Советом национальной безопасности ИРИ под председательством Хаменеи решение об активизации связей с арабскими странами и, в том числе, с Египтом получило развитие в отношении арабских государств Персидского залива, а не Египта. И все же, если Иран стремится активно участвовать в делах арабского мира, то он вряд ли сможет игнорировать Египет и его роль на Ближнем Востоке. Судя по всему, в иранском руководстве это понимают и продолжают налаживать взаимоотношения с Египтом. Об этом свидетельствует и приведенное выше высказывание X. Рафсан-джани об отношениях с Египтом.

В этой связи важным может оказаться изменение отношения ИРИ к поддержке радикальных исламских организаций на Ближнем Востоке, деятельность которых негативно сказывается на Египте и осложняет переговорный ближневосточный процесс, формальную ответственность за который в качестве посредника несет Египет перед США.

Происходящие на Ближнем Востоке события непосредственно затрагивают государственные интересы ИРИ. Будучи крупной региональной державой, Иран озабочен тем, чтобы иметь возможность оказывать влияние на развитие обстановки в регионе с учетом обеспечения своих интересов. В то же время ИРИ сталкивается с очень серьезными проблемами в регионе и враждебной Ирану политикой США. Война в Ираке и ее последствия непредсказуемо меняют конфигурацию политических сил в регионе и заставляют Иран опасаться за свою безопасность. В связи с этим меняются и внешнеполитические приоритеты иранской политики.